Сорняк – цветок любви - Жамиля Шалтыкова

– Да, я понимаю, но мне сложно. Я слышу себя со стороны и мне не нравится, как я говорю на японском, меня очень сбивает с толку хихиканье тёти Акины и Наоко. – Аямэ говорила взволновано и немного расстроено.

– Тебя не должно волновать мнение других людей. Тебе нужно просто преодолеть этот языковой барьер. Помни, что японский – у тебя в крови и тебе просто нужно его вспомнить, – очень нежно и мягко пояснил Ичиро.

– Хорошо, я буду стараться, и, кстати, спасибо, что записал меня к Акайо Сенсею. Мне кажется, что мне так будет куда легче выучить японский.

– Также, со временем, тебе нужно изучить наши традиции. Те традиции, как нужно обращаться ко взрослым, как нужно вести себя за столом.

– Я как-то не так себя веду за столом? Может, мне просто тогда не посещать ваши посиделки? И всё! Буду кушать на кухне одна. Это для меня будет самое лучшее решение…

– Не нужно убегать, Аямэ, от проблем, я вовсе не хотел тебя задеть. Ты многое делаешь хорошо, просто, к примеру, твоё выражение лица, когда ты принимаешь пищу мне кажется очень странным.

– Каким? Почему?

– У тебя постоянно отсутствующий взгляд, ты не проявляешь никакого интереса к застольным разговорам.

– Мне просто неинтересны ваши разговоры.

– Я понимаю, но прошу тебя, давай будем идти навстречу друг к другу вместе, ты совершенно не хочешь меняться, а требуешь этого только от меня.

– Так тебе я не нравлюсь! Ладно, откажись от меня. И дело с концом. Я тебе это уже давно предлагала. Я могла остаться в Сан-Франциско с маминой подругой.

– Я не это имел ввиду. Боже, ладно, давай на сегодня прекратим эту полемику. Тебе пора спать.

– Да, ты тоже не выдерживаешь малейших трудностей, и тоже готов всегда убежать от проблемы.

– Когда я убегал от проблем!!!

– Ах, тебе напомнить нужно! – Аямэ с полной решимостью посмотрела на Ичиро.

Ичиро сразу понял, о чём хочет напомнить ему Аямэ. Он опустил глаза и собрался с мыслями.

– Да, я знаю. Твоя мама и ты, я не должен был вас оставлять, это – моя вина, я полностью это осознаю. Скажи, сколько ещё ты будешь меня мучить? Ты будешь постоянно об этом напоминать? – Ичиро посмотрел на Аямэ и хотел прочитать в её глазах понимание.

– Ты никогда не поймёшь, через что нам пришлось пройти из-за тебя, папа… – сказала Аямэ сквозь зубы и на глазах у неё начали выступать слёзы.

Ичиро впервые увидел в Аямэ не маленькую непослушную девочку, а девушку, которая впитала в себя всю боль, которую он причинил её маме, в тот день, когда сказал, что он не сможет с ней остаться. Ему было больно. Он не знал, что сказать. Всё казалось пустым, все его старания сблизиться с Аямэ, в один миг всё обрушилось на него. Между ними снова пропасть. Он снова ощущает этот холод в голосе.

– Ты меня никогда не простишь, ведь так? – спокойно спросил Ичиро, глядя на Аямэ.

– Ты сам всё разрушил, я не могу тебя простить. Это маму не вернёт, не вернёт того, что она пережила по твоей вине… Ты никогда не сможешь загладить свою вину, так как моей мамы больше нет, и всё только по твоей вине и по вине твоих близких и родных. И не смей просить меня относиться к вам с уважением и почтением. Я не желаю здесь быть, и как только смогу покинуть этот дом, сразу же так и сделаю!

После этих слов Аямэ вышла из зала и отправилась в свою комнату. Ичиро стоял посередине комнаты. Он не мог пошевелиться. Слова Аямэ словно пронзили его копьём, пропитанным обидой и горечью печали, которые пришлось пережить Аямэ с мамой за все эти долгие семнадцать лет, пока Ичиро спокойно жил со своими близкими, изображая из себя порядочного старшего сына и брата. Слёзы покатились из глаз, он не знал что делать. Минуту спустя, Ичиро не торопясь вышел на улицу, чтобы погулять. Ему нужно было прийти в себя после тяжёлого разговора с Аямэ. Ему хотелось бежать, впервые в жизни, он не хотел больше ни о чём думать. Ему хотелось оставить всё как есть и просто убежать, забыться. Забыть, что когда-то он сделал очень больно своей любимой женщине, потому что ему не хватило духу возразить своим родителям. Он остался авторитетным учителем по айкидо. Его многие знали и уважали. Он пользовался популярностью у женщин, но так и не смог обрести счастье. Он не раз задумывался, а что было бы, если бы он тогда не оставил Лизу? Ему было очень больно, когда ему сообщили, что она умерла и завещала ему их дочь Аямэ. С тех пор Ичиро уже не мог спокойно жить. Жизнь его превратилась в сущий кошмар. Постоянный страх осуждения окружающих. Ненависть в глазах Аямэ, осуждение со стороны сестёр. Ему в первые в жизни хотелось убежать, убежать от самого себя. Раньше он всегда был готов бороться с любыми трудностями в жизни.

– Нет, это выше моих сил, – проговорил Ичиро сам себе.

Ичиро вышел из зала. Дочки Акины, Мичико и Кацуми спускались по лестницы со второго этажа, и увидели, как Ичиро поспешно одевается и выходит на улицу. Кацуми окликнула дядю, но он не услышал и быстро вышел на улицу.

– Что это с ним? – спросила Мичико. Мичико младшая сестра Кацуми.

– Ничего. Видимо, он просто устал и хочет подышать свежим воздухом. – ответила Кацуми

– Да это всё из-за этой выскочки Аямэ! Как она меня бесит, ты слышала, как она ругалась с нашей мамой?

– Мичико, ты не понимаешь ничего! Аямэ – совсем не плохая, а как бы ты себя вела на её месте?

– Что ты имеешь в виду?

– У неё умерла мать и все ругают её маму.

– Ну конечно, ведь её мать была… – Мичико прервалась на секунду и потом начала говорить шепотом, – женщиной лёгкого поведения! Как к ней можно относиться?!

– Не говори так, я её помню!

– Как ты её можешь помнить?

– Она один раз приезжала сюда, чтобы повидаться с дядей Ичиро, и я вышла на улицу и увидела её. Я тогда ещё подумала «Какая красивая женщина». Мне было интересно узнать её поближе, но дядя Ичиро очень быстро с ней поговорил и зашёл в дом.

– Ну и что дальше? – в недоумении допытывалась Мичико.

– Ничего, я спряталась под деревом и очень хорошо её разглядела, по её щекам лились слёзы… – Кацуми сделала паузу, – как сейчас помню, тогда я подумала, почему она никому не нравится из моих близких, ведь она такая хорошая.

Мичико пожала плечами и отправилась в зал. Кацуми незаметно собралась и вышла на улицу к дяде. Ичиро в это время просто сидел на скамейке около дома и никого и ничего не замечал. По нему было видно, что он чем-то очень озабочен. Кацуми присела рядом с ним и просто молчала.

– Интересно, а в Сан-Франциско красиво? – Кацуми задала вопрос как будто вдаль, не смотря на Ичиро.

Ичиро обернулся и увидел Кацуми, сидящую рядом с ним. По началу он не много растерялся, но потом улыбнулся.

– Не знаю, иногда там очень странно – дует ветер, а кажется, что жарко, – Ичиро не знал, что ещё можно ответить на такой вопрос своей племяннице.

– А может, жарко потому, что так просто сердце начинает биться сильнее и кровь приливает к голове?..

– Откуда ты такие вещи знаешь? – Ичиро не ожидал этого. Он посмотрел на Кацуми и глаза его засияли от радости. Он очень любит свою племянницу. Она у него всегда была лучшим другом, когда ему становилось одиноко. Когда он в очередной раз заканчивал отношения с женщинами, она всегда была рядом, чтобы его поддержать.

– Просто мне кажется, что вы не выдержали того жаркого приятия вас. Вас там любили, а вы испугались. – Кацуми так и не смотрела на Ичиро. Она понимала, что ей нужно набраться смелости и сказать ему это. Но если она будет смотреть дяде в глаза, то засмущается и не сможет сказать это.

– Не знаю, я не думал тогда, что поступил неправильно. Я думал, что сильно ошибся. Лиза, она меня не понимала. Она любила танцевать, а я ей запрещал, я знал, что мама её не примет, если она будет дальше продолжать танцевать, тем более, что она – не японка… Прости, что я это говорю, я понимаю, что я всегда тебе говорил, что неважно какой национальности человек, главное – что у него внутри. Какое у него сердце.

– В том-то и дело, что вам кажется, что это не имеет значения, но вы ни на секунду не забывали, что она не японка, вы сами её сильно стеснялись. И она это видела и чувствовала. В тот день, когда она приезжала к вам, по ней было видно, что она, наступив на свою гордость, отправилась к вам в надежде услышать, что вы любите её, несмотря ни на что, несмотря на то, что она может не понравиться вашей маме и вашему папе, но вы этого не сделали… После того, как вы вошли домой, она стояла ещё где-то минут пять и у неё лились слёзы по щекам. Она не могла двигаться. После этого она медленно пошла вдаль. Дальше я ничего не знаю, только такой я её помню…